Расовый аспект догмата искупления

Православная христология имеет целый ряд спорных моментов в связи с догматами воплощения и искупления. Не поэтому ли христологические споры велись в церкви дольше всего и, по мнению некоторых историков, так и не были завершены даже с окончанием эпохи Вселенских соборов? Из семи Вселенских соборов целых четыре были посвящены теме христологии. Что так долго, целыми веками выясняли богословы, если, казалось бы, всё должно быть ясно о природе Христа еще со времён апостольских? Очевидно, учение о Сыне требовало дополнительных обсуждений, потому что апостольская традиция не передала нам чётких и ясных указаний о свойствах Его природ и характере их ипостасного соединения. Пришлось выдумывать новые доктрины на основе ложно понятых фрагментарных сведений.

Итак, основа православной христологии состоит прежде всего в формулировке догмата воплощения на IV Вселенском соборе в Халкидоне (451). Отцы этого собора после долгих прений выработали учение о “единосущии” плоти Христа с поврежденной грехом плотью людей. Это учение стало отправной точкой всех дальнейших христологических “исследований” ортодоксальных теологов. В понимании халкидонитов Иисус родился и заимствовал плоть от человека, по природе такого же, как мы сами, обычные люди, со всеми свойствами болезненности и тления. Человечество Иисуса Христа, согласно догмату IV Вселенского собора, было воспринято в ипостась Божества, но в человеческой природе Сына Божьего в результате этого не произошло изменений, ибо она как была, так и осталась тленной и носящей немощь, свойственную всем прочим людям. Именно в таком определении православная церковь усматривает главный замысел воплощения: Богу было необходимо принять точно такую же, как у всех людей, тленную плоть от тленного человека, чтобы можно было пострадать на Кресте, подлинно умереть и подлинно воскреснуть. Потому что якобы только этим способом достигалось искупление людей.

Тем не менее сам вопрос “человеческой природы” был св. отцами недостаточно чётко проработан. Тема антропологии вообще не обсуждалась на Вселенских соборах и была преимущественно частным делом отдельно взятых богословов. Что именно включается в понятие “человечества”, каковы его свойства и психофизические компоненты в контексте расовых различий, в данные детали особо не углублялись. “Человечество” рассматривалось в целом как, условно говоря, биологический вид двуногих прямоходящих разумных гоминидов, вне расовых и национальных дифференциаций. Но расовые различия между людьми настолько существенны, что игнорировать их даже в рамках “терпимой” православной антропологии невозможно. Именно эта тема странным образом не рассматривалась на соборах и на страницах патристических произведений, равно как не обсуждалась и проблема происхождения сих различий.

Библейские предания позволяют судить о том, что когда-то, на раннем этапе антропогенеза люди жили одной компактной группой, сформировавшейся где-то к востоку от Шумера (т. е. в Иранском нагорье), и на Земле существовал один язык (Быт 11:1), затем языки были “смешаны”, так что люди перестали понимать друг друга, из-за чего они рассеялись по всей Земле (Быт 11:7-9). Очевидно, библейский этногенез начался в стране Сеннаар (Шумер) – там же, где согласно левитской традиции находилась колыбель человечества (Сад Эдем “на Востоке”, в районе Тигра (Хиддекеля) и Евфрата). Сага о трёх сыновьях Ноя, следовательно, не имеет никакого отношения к образованию рас, хотя подразумевает социальное и религиозное неравенство среди потомков Ноя. Да и трудно представить, чтобы Ной от одной жены породил сыновей с разным цветом кожи. Расовые различия сформировались в свете данных книги Бытия уже после рассеяния из Вавилонии. Как и где это случилось, в Библии ничего не говорится.

Но сейчас это не столь важно, сколь необходимо сконцентрироваться на самих этих расовых различиях в связи догматом воплощения. Если утверждается, что Логос воспринял “человеческую природу”, то, спрашивается, в каком её конкретном расовом выражении? Всё дело в том, что антропологически на момент боговоплощения люди уже не представляли единый расовый тип, различаясь по цвету кожи и другим физическим признакам. Каждый человек имеет какое-то расовое происхождение и является носителем определённых наследственных качеств. Если о человечестве мы вправе говорить как о едином виде, объединённом рядом общих характеристик, то никак не можем игнорировать его деление на роды или подвиды, которые и определяются существующими расовыми различиями. Исходя из наличия этой разницы, мы не можем принять учение о восприятии некоей общей человеческой природы Второй ипостасью Троицы, разве что должны будем признать, что Иисус в своей плоти соединил все расовые признаки одновременно, что невозможно. Тогда носителем какой именно “природы” Он был в контексте сложившегося расового многообразия?

На этот вопрос как раз и дают ответ т. н. “генеалогии”, помещённые в Евангелия от Матфея и Луки, указывая, что Иисус по национальности был иудеем (“сыном Авраама” – Мф 1:1), следовательно, по расе – семитом. Некоторых может возмутить сама постановка вопроса. Вправе ли мы говорить об Иисусе как еврее, если Он Сын Божий? Православные иудеохристиане разделяют учение о Троице, согласно которому Сын Божий, воплощённый в человеке Иисусе, есть Вторая ипостась Троицы. Значит и сам Иисус есть Бог, а “у Бога не может быть национальности”. Но сразу обратим внимание на то, что как раз в том Евангелии, где развивается догматическая тема воплощения предсуществовавшего Логоса (Ин 1:1-5,14,18), нет иудейских родословий Христа, в то время как в синоптических Евангелиях, куда эти родословия включены, никак не раскрывается божественная природа Иисуса. Первая ошибка богословов, начиная с самых древних времён, уже состоит в том, что эти четыре Евангелия они рассматривают и толкуют в комплексе, суммарно, в то время как каждое из них создавалось независимо друг от друга и в разное время. Лишь к концу II в., да и то только отдельные учёные, стали выделять четыре Евангелия из массы других, ходивших в обращении в то время, но окончательно “канон” Четвероевангелия сформировался только к IV в. Это значит, что ранние христиане, особенно в удалённых концах Римской империи и за её пределами, если они не имели на руках Евангелий от Матфея и Луки, могли вообще ничего не слышать о еврейском происхождении Иисуса. Ну, а то, что сей постулат о еврействе Христа им должны были “разъяснить” проповедники, наследники апостольской традиции, это всего лишь теория, происходящая из веры в то, что раннехристианские миссионеры действительно знали об этих родословиях от колена Иуды. Но в этом нельзя быть полностью уверенными, поскольку скорее всего на начальном этапе христианской проповеди данных родословий еще не существовало, впервые они стали распространяться иудействующими в противоречивых вариантах, которые лишь вызывали споры (Тит 3:9) и не были достойны никакого доверия. В Евангелия они были вставлены на позднем этапе кодификации, причём первоначально предполагали реальное отцовство Иосифа (Лк 2:48, 3:23, 4:22; Ин 6:42).

Иисус, согласно иудейской мессианской традиции, которая была сугубо националистической, если только Он претендовал на роль Мессии Израиля, должен был родиться иудеем, чтобы искупить иудеев и, в широком смысле, всех сынов Израиля. В православных христологических формулах

“Оно (Слово Божье) вочеловечилось, чтобы мы обожились” (св. Афанасий Александрийский. О воплощении, 54)[1]; “То, что не воспринято, не уврачёвано, но что соединилось с Богом, то спасено” (св. Григорий Богослов)[2].

имеется очень существенный изъян. Потому что, если Бог воспринял природу определённого расового типа, конкретной расы, то в таком случае из процесса “обожения” выпадают все остальные расы, не соответствующие по своим качествам воспринятой. В случае же иудейского мессианства – все народы, кроме одних евреев. Поскольку Иисус по плоти являлся в таком освещении носителем только семитических признаков, следовательно, Он не мог искупить природу людей иной расовой принадлежности, у которых семитские черты отсутствуют (“что не воспринято, то и не спасено”). Природа человека, “человечество”, в православном догматическом богословии понимается во всей своей совокупности не только пневматологических и психических, но и физических свойств. Ведь конечный итог сотериологии – воскресение плоти. Догмат искупления гласит, что посредством воплощения и Голгофы исцелена вся человеческая природа, включая тело. Как уже говорилось, механизм искупления по православному вероучению заключается в том, что Бог снизошёл (“истощился”) до человеческой природы, чтобы обожить её. Но семиты не являются носителями всей человеческой природы, а представляют только определённый антропологический тип, лишь какую-то часть человечества с её уникальными психофизическими качествами. Если Иисус не наследовал от Марии, своей матери, чёрную, красную или жёлтую кожу, то это значит, что искупление и обожение недоступно для рас указанной пигментации, поскольку физически они не соответствуют расовому типу той плоти, которую воспринял Бог для исцеления естества людей. То же касается и “расовой души”, т. е. особенного расового психотипа, который присущ той или иной расе как её уникального свойства. Если Иисус воспринял только психотип семитов, то в свете православного понимания догмата искупления Он не исцелил и не спас людей с иным расовым психотипом.

Однако в этой связи может возникнуть возражение касательно воспринятия Сыном Божьим только мужского гендера. Можем ли мы на этом основании сказать, что женская природа не спасена? – Конечно, нет! Здесь вступает в силу закон единства женского и мужского естества в браке – “да будут двое в плоть едину”. Этот закон восходит к древнеарийскому тантрическому учению шактизма о соединённых в одном теле Шиве и Шакти, единых по своей сущности, находящихся между собой в бесконечном тесном слиянии. В мистическом учении тантрической садханы Бог и Богиня воплощаются после аскезы, произнося: “Узри Меня как Шиву, и Я увижу Тебя как Шакти: так мы станем Одним”. Шакти выходит из тела Шивы точно так же, как и Ева – от плоти и костей Адама. Иисус имел жену в лице Марии Магдалины – сей факт твёрдо установлен на тщательном анализе Евангелий и подтверждается некоторыми гностическими текстами[3]. Как раз в том случае, если отрицать эту брачную связь, если считать Иисуса безбрачным аскетом, тогда по православной христологии в части учения о восприятии Спасителем человеческой природы, женский гендер окажется вне акта сотериологии. Напротив, соединившись плотью с Марией Магдалиной, Иисус связал её природу со своей и тем самым женское естество было воспринято Сыном Божьим на том же основании, что и мужское – как всецелая природа человека в двух модусах.

Мария Магдалина, жена Иисуса, совершила помазание Его ног в рамках шактистского сексуального ритуала Hieros Gamos (“священный брак”). В четвёртом Евангелии именно она названа “возлюбленным учеником”.

В христианском богословии Церковь есть Тело Христово (Еф 1:22-23). Если плоть Иисуса была белой, значит и Церковь, будучи Его Телом, состоящая из членов в нём (1 Кор 12:18), должна наполняться людьми белой расы,

“потому что мы – члены тела Его, от плоти Его и от костей Его” (Еф 5:30); “тела ваши суть члены Христовы” (1 Кор 6:15).

Невозможно представить служение евхаристии на чёрном хлебе. Просфоры выпекаются всегда из белой пшеницы, а не из ржаной муки, потому что белая пшеница символизирует белое человеческое тело, как красное вино символизирует красную кровь. На ржаных просфорах впору служить только чёрную мессу.

Для лучшего понимания и усвоения сказанного попробуем встать на позиции православного богословия. Чтобы понять логику православной христологии в части догмата искупления, нам снова необходимо обратиться к вопросу антропогенеза в библейской (ветхозаветной) интерпретации. Если основываться на моногенизме (теория происхождения людей из одного источника), то у человечества должен быть один прародитель. Это соответствует тому, что говорится в библейской космогонии, где фигурирует такой единый прародитель – Адам. Мы не знаем, носителем какого конкретно антропотипа он был, поскольку об этом ничего не сказано, но можем предположить на основании слов “и увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма” (Быт 1:31), что как первый человек и венец творения Адам скорее всего соответствовал тому, что принято называть “эталоном красоты”, а это значит, что его расовый тип скорее всего наследовала только белая европеоидная раса, потому что именно она соответствует данному эталону в наибольшем приближении. Прочие расовые признаки возникли у людей в качестве отклонения от нормы, как её искажение, будучи следствием вырождения (деволюции) из-за отрицательных генетических мутаций – того, что традиционно именуется “грехом” (греч. ἁμαρτία – букв. ‘повреждение’, ‘промах’) или каких-то других факторов. Из отрывка Быт 11:1-19 мы могли заметить, что первые насельники Шумера пришли со стороны Ирана (“двинувшись с востока”), исконной территории древних ариев. Следовательно, первое единое человечество, о котором рассказывает книга Бытия, очевидно, принадлежало к белой расе, а его наречие было ностратическим неразделённым праиндоевропейским языком (вопреки тому, что мы знаем о языке шумеров).

Об Иисусе говорится, что Он не имел в Себе ‘amartia (1 Ин 3:5; 2 Кор 5:21; Евр 4:15), а потому не мог наследовать физических признаков дегенерации, в том числе и расовой. О Нём сказано как “втором Адаме”, плоть которого сошла с небес (1 Кор 15:7; Ин 3:13, 6:51,62), и в этом своём качестве даже превосходила по природе плоть первого “перстного” Адама. Иначе говоря, согласно этому представлению, Иисус являл Собой архетип человека до его “грехопадения”, в результате которого только и могли возникнуть расовые различия, исказившие первозданный облик идеального Адама, сотворённого “по образу и подобию” Божьему. Плоть Христа была нетленной (Пс 15/16:10). Именно благодаря таким её сверхчеловеческим свойствам Он смог воскреснуть после распятия. Монофизиты-афтартодокеты VI в. были сторонниками этой христологической модели, но незаслуженно обвинены в ереси.

Уже из этого очевидно, насколько православный догмат воплощения, согласно которому Иисус воспринял “совершенное человечество”, т. е. идентичную всем смертным людям природу по “грехопадении” прародителей, не соответствует тому, о чём ясно сказано в Павловых Посланиях. Иисус обладал плотью явно иной природы. Она не могла быть “единосущной” нашей, так как не несла в себе физических признаков дегенерации, ибо не имела ‘amartia (“повреждения”). Он описывается как “святой… непорочный, отделённый от повреждённых (ἁμαρτωλῶν)” (Евр 7:26). Более того, Его зачатие и рождение, которые определяют вид и свойства живого существа, были вышеестественны, отличаясь от того, как это происходит у обычных людей. В полном смысле слова человеком может считаться только тот, кто зачат “правильно”, “традиционным способом”, от мужа и жены. В языческой мифологии зачатые каким-либо сверхъестественным способом, объявлялись полубогами. К Иисусу понятие человек неприложимо в биологическом смысле, поскольку Он не имел человеческого отца, его роль выполнил Отец Небесный, оплодотворивший Марию посредством Духа Святого. Иисус, таким образом, был Богочеловеком или Сверхчеловеком. Именно эти эпитеты более точно характеризуют Его природу нежели такие, как “Истинный Бог и истинный человек” (Халкидонская формула). Согласно христологии Павла, Иисус сделался лишь “подобием людей”, “видом найден, как человек” (Флп 2:7); “Бог послал Сына Своего в подобии плоти повреждения (σαρκὸς ἁμαρτίας)” (Рим 8:3). Итак, Он подобен, но не идентичен нам. Следовательно всё то, что относится к нашей падшей человеческой природе, возможно приложить к Иисусу только с существенными ограничениями. Если Иисус не имел ‘amartia, то Он не мог иметь и её последствий – тех генетических повреждений плоти, которые вызывают смерть. Если же Он являлся обычным смертным человеком, то был и носителем ‘amartia (греха).

Православная христология, настаивающая на полном сохранении при ипостасном соединении человеческой природы, идентичной (единосущной) нашей, абсолютно неадекватна. Главным образом по причине того, что искупление, голгофские страдания, смерть и воскресение Спасителя св. отцы халкидонской ориентации понимали как акты механические, сделав Бога заложником ряда предпосылок и условностей, которым Он должен был рабски подчиниться для того, чтобы спасти людей и заодно удовлетворить суетные умствования богословов. Но эта самая “механика” как раз и исключает возможность искупления всего человечества по причине принятия Сыном Божьим только одного конкретного расового типа (потому что иначе и быть не могло, если постулируется “единосущие” Его плоти с плотью людей при их расовом многообразии). Если Иисус принял плоть какой-то одной расы предпочтительно перед другими расами, то это автоматически значит установление расовой иерархии, ибо очевидно, что Богу угодно было принять подобие плоти той расы, которая наследовала ‘amartia в наименьшей степени и по этой причине могла претендовать на звание высшей среди других рас, глубина падения которых больше. Св. отцы в принципе не ошибались, когда говорили о рождении Христа от особого праведного рода, усовершенствовавшегося в благочестии, что само по себе устанавливает иерархию на уровне рода (т. е. иерархию гораздо более низшего плана, нежели этническая и расовая). Они заблуждались лишь относя этот род к иудеям, к которым в антропологическом и ментальном смысле неприменима характеристика “высшей расы”, хотя Ветхий Завет стремится внушить именно это, но в узко этническом выражении. Однако первенствующее доминантное положение в расовой иерархии народов может по праву занимать только белая европеоидная раса, народы индоевропейской семьи. Это факт очевидный, не требующий доказательств. Разве что с ним могут не согласиться враги белой расы, а также те, кто утратил врожденное естественное чувство эстетики и у кого искажены всякие понятия о красоте и уродстве, добре и зле (как правило, это случается у расовых вырожденцев, на самосознание которых влияет постоянно действующий в них “хаос крови”). Расовая красота есть зеркало расовой души, показатель уровня духовного и интеллектуального развития расы, её творческих способностей. Расовая красота есть также часть сигнальной системы первого уровня (язык образов, ощущений, впечатлений) для распознавания “свой/чужой”. Уродство отталкивает, с этим ничего не могут поделать сами сторонники мультикультурализма и расового смешения, как бы рьяно они ни отстаивали свои принципы, и даже сами уроды, которых заставляют себя считать “нормальными”. Иисус не мог происходить от колена Иуды и быть семитом, поскольку семитский расовый тип свидетельствует о гораздо большем физиологическом уклонении от эталонного человеческого типа, от изначальных “образа и подобия”, которые во всей полноте сочетал в себе первый идеальный Адам, если основывать свои суждения на библейско-православной парадигме.

Православное богословие неверно определяет понятие ‘amartia, перенося его в плоскость лишь нравственной категории. Однако ‘amartia можно понимать и как повреждение в плоти, потому что в богословии Павла каждый человек наследует ‘amartia через повреждённую такой же ‘amartia плоть своих родителей, и именно благодаря этому наследственному, т. е. генетическому повреждению как причине несовершенства человеческой природы, делает то, что именуется нарушением нравственного закона. Первая ‘amartia возникла в Адаме, а от него передана по плоти всем людям. Учение Павла на этот счёт не оставляет сомнений в правильности такой трактовки, если под ‘amartia понимать не нравственную категорию, а повреждение в теле.

“Как через одного человека грех (ἁμαρτία) вошёл в мир и через грех (ἁμαρτία) смерть, так и во всех людях распространилась смерть, в котором все согрешили (ἥμαρτον)” (Рим 5:12).

Давайте прочтём этот текст в точных понятиях: “Как через одного человека повреждение [плоти] вошло в мир, и через повреждение [плоти] смерть, так и во всех людях разошлась смерть, в котором [Адаме] все повреждены”. Что именно послужило причиной ‘amartia в теле Адама, это уже вопрос второй и здесь рассматриваться не будет. Важно подчеркнуть, что православный догмат искупления основан на полностью ложном основании, так как использует слово ‘amartia в узком значении нравственного преступления и не учитывает его универсальной семантики, позволяющей приложить данный термин к повреждению вообще, в любом смысле, в том числе на материальном (физиологическом) уровне.

Не знать этого было простительно русским богословам, которые развернули острую полемику о догмате искупления в первой половине прошлого века. В свете предложенного мной объяснения проблема наследования греха Адама снимается сама собой. Мы не наследуем нравственной ответственности за грех Адама как его потомки по плоти (это понимали даже иудеи, см. Иер 31:29-30; Иез 18:19‑20). С этим соглашался и на этом настаивал митрополит Антоний Храповицкий, но сам предложил неверные решения[4]. Мы наследуем только физическое повреждение, которое возникло по причине греха Адама, его нравственного падения, за которое мы ни в коем случае не отвечаем. Причина и следствие меняются местами. Представления о “первородном грехе” переворачиваются.

Но в таком случае каковы же причины “непонимания” подлинного смысла ‘amartia в контексте наследования “первородного греха” грекоязычными византийскими теологами? Я склонен полагать, что мотив этого умолчания тривиален и предсказуем. Кроется он в осознании ими того несомненного факта, что “грех” среди людей распространился неравномерно, и что этот самый “грех” имеет вполне ощутимые видимые проявления, отразившиеся на физическом типе людей. Грех безусловно искажает природу человека (коль скоро он исказил природу идеального Адама) и, конечно, грех не мог не отпечатлеться на их физических качествах, включая внешние выражения – такие, например, как расовые уродства. Бог не есть творец всякого несовершенства, “ибо всякое Божье творение прекрасно” (1 Тим 4:4). Поэтому Иисус не всех людей считал происходящими напрямую от Бога. Иудеям Он отказывал в богосыновстве, называя их “детьми Дьявола” (Ин 8:44,47), т. е. не считал их людьми, потому что они выродились нравственно и телесно. Сравнивая свою расу с расой иудеев, Христос говорил о своей как “высшей”, τῶν ἄνω, а об иудейской – как “низшей”, τῶν κάτω (Ин 8:23). Очевидно, Он был склонен к полигенизму (теория происхождения рас из разных источников). Аналогичным образом в зороастризме чёрная раса считалась плодом смешения с дэвами (демонами).

Именно эти вышеуказанные различия в степени греховности (нравственного падения) и легли в основу расового многообразия, потому что оно содержит явственные следы дальнейшего искажения человеческой природы, её поступательного падения, и это искажение, уже закреплённое на уровне физиологической деградации, в свою очередь, становится причиной повреждения на ментальном плане. Возникает обратная зависимость. В самом деле, не только отдельные люди отличаются по степени “греховности”. Ничто не мешает констатировать это различие на уровне социальных групп, родового, племенного, этнического и расового деления. Византийские теологи сознательно игнорировали проблему расовых дифференциаций в трактатах по антропологии, потому что обсуждение этих тем было способно подорвать всю православную догматику (в первую очередь христологию и сотериологию). А некоторым претило осознание собственной расовой неполноценности. Их мотивация более чем очевидна, ибо подогревалась политикой имперского смешения народов и рас “во Христе”. Запрет на обсуждение расовых вопросов исходил, очевидно, от правящего истеблишмента и послушного ему церковного священноначалия, так как это соответствовало социокультурной системе ценностей Византии, старавшейся вобрать в своё геополитическое пространство как можно больше народов вне зависимости от их расовой принадлежности. Это во многом и привело к гибели Византии. В этом случае мы сталкиваемся с печальным примером того, как недальновидная политика влияет на догматику, а та разрушает государство.

Многие столетия православная церковь держалась (и до сих пор исповедует) догмата о “первородном грехе”, который оказался на самом деле постулатом ложным, подменяющим учение о взаимосвязанности (взаимозависимости) антропологии и этнопсихологии. Но если “первородный грех” – это совсем не то, что нам внушала схоластика, а наследственное мутагенное повреждение, вызывающее смерть, переходящее от родителей к детям через плоть, то всё здание православной догматики в области христологии и учения об искуплении рушится, как карточный домик. От него буквально не остаётся камня на камне. Тогда в лице Иисуса мы вдруг обнаружим не какого-то “всечеловека” (в расовом смысле), а Сверхчеловека или Богочеловека, более совершенного, нежели сам Адам, не имеющего ни единого признака физической дегенерации в своём теле. “Ты прекраснее сынов человеческих” (Пс 44:3/45:2). И это воззрение отвечало бы в полной мере тому высокому представлению о Сыне Божьем, которое на основе богословия четвёртого Евангелия давно сформировалось в нашем сознании, но которое пытаются подорвать иудеохристианские теологи с помощью разного рода ухищрений, подделок и мегатонн словесного блуда. При таком представлении о Христе Его происхождение от колена Иуды, конечно, полностью исключается. Его “канонические” родословия оказываются фальшивкой. Чтобы спасти нас, вовсе не требовалось никакой ритуальной кровавой жертвы Мессии, которая будто бы искупала “первородный грех” Адама (и евреев), за который мы все якобы ответственны. Нет необходимости толковать голгофскую мистерию в свете ветхозаветных пасхальных приношений ягнят и вообще интерпретировать деяния Христа в традиции иудейской религии. Он не был иудеем по вере, не являлся евреем по плоти. Он принёс Благую Весть, чтобы уничтожить “семя зла”.

Если принять за непреложную истину, что Иисус воплотился в облике нормативного белого человека, первозданного идеального Адама, антропологии которого должна наиболее соответствовать европеоидная (арийская) раса, то в таком случае из этого следует, что Иисус пришёл спасти только ту расу, степень повреждения духа и плоти которой не достигла критической отметки, когда образ и подобие Божьи искажены до неузнаваемости и уже не подлежат апокатастасису (восстановлению) – расу, которая еще сохраняет способность к преображению. Иисус Христос – Спаситель белой европеоидной расы, именно поэтому Он принял подобие плоти нордического человека в его совершенном виде.

© Л. Л. Гифес (ссылка на этот ресурс обязательна)

---

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Св. Афанасий Великий. Творения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Ч. 1. 1903, стр. 260.

[2] Письмо 101. // PG 37, 181C- 184А. Цит. по: Мандзаридис Г. Обожение человека по учению святителя Григория Паламы. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 2010, стр. 27; Послание к пресвитеру Кледонию, против Аполлинария – первое. // Св. Григорий Богослов. Творения. Т. 2. М. 2007, стр. 357

[3] Подробнее см.: Л. Л. Гифес. Сравнительная текстология и реконструкция Евангелия “возлюбленного ученика”.

[4] В своём Догмате искупления митр. Антоний предлагал читать концовку Рим 5:12 ἐφ᾽ ᾧ πάντες ἥμαρτον “потому что все согрешили” (как делается сейчас в новых переводах). Смерть вошла в людей, потому что все согрешили, а не потому, что согрешил Адам. Такой перевод без сомнения ошибочен, потому что пропускает указательное местоимение ᾧ. Буквально: “по причине [греха] которого ᾧ [Адама] все согрешили”. Если бы была выражена та мысль, о которой писал митр. Антоний, то были бы использованы союзы ὅτι (потому что) или γὰρ (ибо), и тогда местоимение ᾧ не требуется; ср., напр., аналогичную конструкцию Гал 3:26 πάντες γὰρ υἱοὶ θεοῦ ἐστε (“ибо все вы сыновья Бога”) или 1 Кор 12:13 γὰρ ἐν ἑνὶ πνεύματι ἡμεῖς πάντες εἰς ἓν σῶμα ἐβαπτίσθημεν (“ибо все мы в одном Духе в одно тело крещены”). Иоанн Златоуст, Феофилакт Болгарский, Феодорит Кирский, Ефрем Сирин и др. в своих толкованиях опирались на традиционное чтение “в котором все согрешили”.