Основание иудеохристианства. Истоки «ереси жидовствующих» (1)

В современной библейско-исторической науке принято за непререкаемую, не подлежащую пересмотру или даже критике аксиому считать, что христианская церковь первоначально формировалась на базе синагоги и иудейской диаспоры и только впоследствии мало-помалу в неё стали вливаться “язычники”. Первоначально последние были якобы “прозелитами” и “квазипрозелитами” из числа сочувствующих иудаизму в языческой среде, которые через синагоги познакомились с христианским учением. Таким образом утверждается, что первоначальной формой было именно иудеохристианство, которое не разрывало своих связей с иудаизмом в обрядовой и вероучительной сфере, в то время как то явление, которое можно условно назвать языческим христианством или сокращённо языкохристианством, появилось будто бы позднее, преимущественно после 70 г. от Р. Х., и в результате разрыва с традицией.

Ни в коем случае я не могу согласиться с такой постановкой вопроса и считаю такую теорию абсолютно предвзятой. Она не учитывает множество фактов, которые могут поставить её под сомнение и послужить в то же время основой для альтернативного тезиса: первоначальной формой являлось именно языческое (эллинистическое) христианство, которое иначе можно обозначить как антииудейское христианство, в то время как иудеохристианство появилось вследствие включения в церковь еврейского элемента, по-своему переосмыслившего учение Иисуса согласно иудейской религиозной традиции. Историки и богословы часто делают одну и ту же ошибку при выяснении природы христианства. Они начинают его историю не с самого Иисуса и Его миссии, а с информации, которую предлагают Послания апостола Павла или книга Деяний апостольских. В расчёт почти никогда не берутся Евангелия, которые в немалой степени уже отражают историческую ситуацию, начавшую складываться в первые десятилетия после вознесения Спасителя. А именно эти основополагающие книги Нового Завета могут помочь нам пролить свет на этапы истории ранних общин и даже на их локализацию.

Исторический отрезок, который будет нас занимать, касается первых десятилетий существования христианских общин – до точки разрушения Иерусалимского храма в 70 г. н. э. Период, последовавший после, считается активной фазой распространения христианства в языческом мире, как будто до этого его там не могло быть. Непонятно как раз другое – каким образом христианство могло широко и беспрепятственно проникать в фанатичную и исключительно враждебную иудейскую среду до 70 г. Именно это сомнительно, а не распространение среди язычников. Даже те сведения, которые мы черпаем из книги Деяний, дают понять, что церковь Иерусалима почти сразу же была вынуждена уйти в глубокое подполье ввиду гонений от иудеев, а те лица, которые представляли её после этих гонений, находились в каком-то непонятном конкордате с иудеями, а может быть даже с Синедрионом и авторитетными “законниками”, что ставит под сомнение автохтонность и идентичность первой Иерусалимской общины.

Тексты Нового Завета позволяют выделить, как минимум, два центра ранних христианских общин: галилейский (включая самарийский) и иерусалимский (Деян 9:31). Несмотря на всю очевидность изначальности галилейско-самарийского очага, большинство учёных продолжает талдычить нам об исконно иудейских корнях христианства. Они не хотят замечать, что Иисус был выходцем из “Галилеи языческой”, как и Его первые ученики. Разумеется, не рассматривается и тема национальности апостолов, которые никогда и нигде не назывались “иудеями”, а всегда “галилеянами”. Если бы речь шла об иудеях диаспоры, то никому бы и в голову не пришло называть их “галилеянами” – по сути кличкой в устах иудеев унизительной и даже ругательной. Тот же вывод следует сделать и об Иисусе, которого иудеи тоже называли “галилеянином” (Мф. 26:69), очевидно дискредитируя его неиудейское национальное происхождение[1]. Как показывают различные исторические факты (в т. ч. на основе евангельского материала) и археологические раскопки, во время служения Иисуса иудеи в Галилее практически уже не проживали, будучи люто ненавидимы галилеянами, и никаких синагог там тоже не имелось. Тем не менее это вовсе не исключает того, что на территории Галилеи в то время проживали семьи, предки которых были иудейскими “прозелитами”, т. е. неевреями, обращёнными в иудаизм. Они не были этническими иудеями, не практиковали обрезание, но всё же традиция почитания Яхве и Иерусалимского Храма в этих семьях сохранялась. Это можно назвать религиозным, но никак не этническим фактором. В силу этой традиции некоторые галилеяне нередко принимали еврейские имена. Поэтому среди галилейских учеников Иисуса мы можем наблюдать такие имена, как Иаков, Нафанаил, Иуда, Матфей, Симон.

*     *     *

Обращаясь к евангельскому материалу, можно заметить, что между Иисусом и Его учениками часто возникало недопонимание, причём касательно важнейших основ Его служения и благовестия. Иисус укорял их за маловерие и неверие, считал, что их вера даже меньше горчичного зерна (Мф 17:20, Лк 17:6), обвинял в трусости (Мк 4:40), безрассудстве (ὑμεῖς ἀσύνετοί ἐστε – Мк 7:18), забывчивости, непонимании, немоте, глухоте и окаменении сердец (Мк 8:17-18) и даже употреблял в отношении них ругательства. В одном из ключевых эпизодов, когда Иисус заявил апостолам, что Ему должно пострадать от иудеев, Пётр начал прекословить Ему, за что получил грубое порицание и удостоился эпитета “Сатаны”. Вообще, Евангелия, наши самые ранние источники, могут и должны быть привлечены для реконструкции истории ранних общин, для которых в первые десятилетия был актуален вопрос, как понимать учение Иисуса и самого Иисуса. Действительно, Он часто говорил притчами и иносказаниями, применял образы и метафоры. Всё это требовало толкования, и ученики часто просили Его разъяснить сказанное.

Мф 16:13-20 ярко иллюстрирует нам, какие процессы происходили в первые годы основания церкви. В этом отрывке отражена определённая полемика против тех из верующих, кто, очевидно, видел в Иисусе иудейского Мессию. И выразителем этой мессианской традиции был, как это ни удивительно, сам Пётр. Текст, конечно, смягчили, чтобы затушевать первоначальное значение, но оно просматривается, тем не менее, еще очень хорошо. Диалог начинается с того, что Иисус спрашивает у учеников, за кого они Его почитают. В то время, как остальные не решаются высказать сколько-нибудь определённого мнения, это вместо них делает Пётр. Он формулирует убеждение в том, что Иисус – Мессия. Далее следует приписка “Сын Бога Живого”, а также стихи, восхваляющие Петра за это эпохальное исповедание, обещание ему “ключей царства” и т. д. Эта вставка вовсе не случайно отсутствует в параллельных местах у Марка и Луки. Согласно Мк 8:30-33, стихов о похвале Петра в первоначальном тексте не имелось, а Иисус сразу же начинает опровергать мнение о Себе как о Мессии Израиля. Во-первых, Он повелевает, чтобы “никому не говорили о Нём”. Предложение выглядит незавершённым. Напрашивается более акцентированное указание, что именно не говорили: “не говорили о Нём этого”, т. е. что Иисус – Мессия. В каком смысле? Далее Иисус поясняет, что Его служение входит в полное противоречие с представлениями иудеев об их царе-освободителе, потому что

“Сыну Человеческому надлежит много пострадать, быть отверженным старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убитым, и в третий день воскреснуть”.

Именно это и не вписывалось в мессианские взгляды евреев. Поэтому Иисус запрещает ученикам говорить о себе как о Мессии, ибо Иисус – не Мессия! Очевидно, Он не желал давать повод иудеям думать о себе нечто такое. Если бы Он претендовал на этот титул среди иудеев, Ему не было бы никаких резонов скрывать своё предназначение от народа. Можно сколько угодно придумывать некие несуразицы про “тайного Мессию”, но такое представление не могло быть основано на Ветхом Завете, поэтому иудеи не имели оснований поверить в это странное “криптомессианство”.

В этот самый момент Пётр начинает прекословить Учителю и тот называет его за это “Сатаной”, потому что исповедание Петра повторяло ложь бесов, которые кричали, что Иисус есть Христос – Мессия (Мк 1:34/Мф 4:41). Он запретил Петру говорить то же самое, что запрещал демонам. Как-то не вяжется это место с тем, что было сказано о высоком положении Петра до этого момента. Если только не предположить, что Иисус решил основать свою церковь на сатанинском основании. Конечно, в это трудно поверить. Есть более логичное объяснение: Мф 16:17-19 – поздняя вставка, внесённая в первоначальный текст Евангелия, сделанная в “общине Петра”.

Это очень важное место, первое, которое говорит, собственно, об основании церкви. Оно выражает мнение определённой группы христиан, отдававших первенство Петру. Следовательно, то, что можно назвать “общиной Петра”, на раннем этапе (30-70 гг.) уже существовало. Также из этого отрывка следует, что некоторые ученики иудействовали. Именно они и заложили основы иудеохристианства, искажающие учение Иисуса. Другие общины сохранили подлинное чтение, без вставки Мф 16:17-19, благодаря чему первоначальный вариант мы видим в Мк 8:27-33. Это значит, что существовали общины другого типа, которые не исповедали Иисуса Мессией, а Петру соответственно не отдавали первенства. Именно здесь проходит самый первый водораздел между иудеохристианством и антииудейским (языческим) христианством, которое строго следовало учению Иисуса. Также из этого ясно, что общины Петра сами не располагали аутентичными текстами Евангелий, которые вышли бы непосредственно из их среды, но использовали уже существующие тексты, искажали и дополняли их. Следовательно, с самого начала такие общины действовали как паразитская надстройка в церкви, сеющая на пшеничном поле сорняки. Иисус, вероятно, предупредил об этом в Притче о пшенице и плевелах. И тут очень к месту было бы вспомнить, что посеял эти плевелы между благим семенем “враг человека”, т. е. Сатана (Мф 13:28). А как мы знаем, Сатаной был назван Петр, захвативший власть в церкви и присвоивший одному себе “ключи царства” – то, что Иисус и не думал давать ему. Какое же из этих двух направлений в раннем христианстве первично, а какое вторично, очевидно само по себе.

*     *     *

В этой связи немаловажной темой будет очередное поднятие вопроса об авторстве Евангелий. Каковы они, наши источники? Судя по всему, ни одно из них не вышло из круга двенадцати учеников. Что касается Марка и Луки – это сам по себе разумеющийся факт. Даже если и не эти лица составили надписанные их именами Евангелия, ясно в то же время, что и не те, кто входили в коллегию двенадцати. Ни одно из канонических Евангелий не создано и кем-либо из лидирующего апостольского триумвирата “Пётр–Иаков–Иоанн” (явно враждебное Петру “Евангелие от Иоанна” несомненно псевдоэпиграфично), зато их протографы вполне могли пройти стадию последующего редактирования и обработки в кругах, близких к триумвирату.

Предание о том, что Марк записал Евангелие со слов Петра в Риме, был там якобы его “переводчиком”, представляется совершенно неправдоподобным. Вероятно, это дедуктивно вывели из 1 Послания Петра 5:13 (которое многими учёными ныне признаётся псевдоэпиграфом[2]), причём почему-то решили, что Вавилон – это Рим. Если бы это было так, то пассаж с дарованием первенства Петру был бы отражён в Марке в первую очередь.

Скептического отношения заслуживает и Евангелие, подписанное именем Матфея. Этот апостол также не замечен в тесных связях с иерусалимской тройкой “Петр–Иаков–Иоанн”. Очевидно, что оно было создано на базе Марка, имея с ним во многих местах идентичные чтения, хотя и сохранило некоторые архаичные формулировки, или, по меньшей мере, имело с Марком общий источник, который впоследствии был расширен за счёт включения нового материала и разнообразных интерполяций (в т. ч. вставок иудаизирующего характера). Можно поверить в то, что Евангелие от Матфея вышло из-под пера представителя Петрова круга в своей окончательной, уже переработанной редакции.

Авторство Матфею было приписано, видимо, позже на основании содержащегося в тексте отрывка о призвании Матфея, который согласно античной традиции посчитали скрытым автографом. К тому же он был человеком грамотным, поскольку собирал налоги и вёл учёт. Проблема лишь в том, что Матфей скорее всего, судя по данным одного раннегностического источника, был как раз из числа тех, кто с самого начала не разделял амбиций Петра и не являлся его сторонником[3]. Предание гласит, однако, о составлении Матфеем не Евангелия, а сборника речений (τα λογια), которые переводились как попало[4]. Оригинальная копия скорее всего была анонимна, а колофон “от Матфея”, по мнению учёных, появился не ранее первой половины II в. Папий Иерапольский утверждает, что протограф был написан на еврейском языке, хотя имеется ввиду, видимо, арамейский[5]. Степень достоверности сведений об авторстве Матфея можно, таким образом, оценить как 50/50. Его черновики действительно могли взять за основу, переделать и дополнить. По сообщениям Епифания, Евангелием от Матфея на еврейском (арамейском) пользовались иудеохристиане эбиониты, последователи апостола Иакова, но называли его “Евангелием евреев”. Их версия существенно отличалась от канонической. Также эти эбиониты хранили у себя еврейские тексты Евангелия от Иоанна и книги Деяний. Интересно, что Епифаний говорит об эбионитах как о не признававших никого из еврейских пророков, они

“предают анафеме и осмеивают Давида и Соломона, а также отвергают Исайю, Иеремию, Даниила и Иезекииля, Илию и Елисея, потому что, хуля их пророчества, не соглашаются с ними, но принимают только Евангелие”[6].

Судя по всему, Епифаний в данном случае путает эбионитов с назореями. Именно последние отвергали еврейских пророков. Однако его вывод сделан, видимо, на основании того, что распространяемое назореями Евангелие в оригинале не имело ссылок на Псалмы и пророков, а также в нём отсутствовало родословие Христа. В другом месте Епифаний утверждает, что эбиониты

“в удостоверение обольщённых ими, подложно берут имена апостолов: сочинив книги под их именами, выдают оные от лица Иакова, Матфея и других учеников. В число сих имён включают они имя и апостола Иоанна, чтобы неразумие их сделалось со всех сторон явным”[7].

Из этого ясно, что подделками Евангелий занимались иудействующие последователи апостола Иакова, и их окончательные редакции скорее всего имели прямое отношение к апостольскому триумвирату, заседавшему в Иерусалиме, о котором подробно будет идти речь далее.

Несомненным приверженцем керигмы Петра следует признать Луку или, точнее, того, кого выдают за Луку. Это совершенно точно не спутник Павла и вообще не выразитель его традиции (хотя автор использует письменный источник какого-то свидетеля в т. н. “мы-отрывках”[8]). Это хорошо видно прежде всего по Деяниям – второй части дилогии Луки. Различия в содержании речей Павла в Деяниях и Посланиях обнаруживают автора, плохо знакомого с богословием Павла. Составитель Деяний, очевидно, ничего не знает о Павловых Посланиях и ни разу не упоминает о том, что Павел когда-либо писал письма различным общинам, потому что или не видел этих писем, или преследовал цель создать некий компромиссный образ своего главного героя, более приближённый к идеологии иудействующего крыла. Если Лука был лично знаком с Павлом и представлял его интересы, такое неведение кажется необъяснимым. Третье Евангелие, по всей видимости, так же псевдоэпиграфично. Оно представляет собой редакцию и обработку предыдущих опытов и, хотя сохраняет ряд аутентичных чтений, во многих параллельных местах искажает Марка и Матфея, а также литературно их обрабатывает, меняет контексты и хронологию, при этом иногда сокращая, а иногда расширяя текст.

Наконец, четвёртое Евангелие, известное под именем Иоанна, представляет радикально противоположную синоптической точку зрения. Оно ясно демонстрирует антагонизм к общинам Петра и создано в среде, оппозиционной ему, систематически оспаривая его первенство. На первый план выходит некий “возлюбленный ученик”, имя которого не уточняется. Кем был этот ученик, подробнее я скажу в следующей главе. Сейчас лишь отмечу, что им, конечно, не был апостол Иоанн вопреки устоявшейся традиции идентификации сего анонимного ученика с ним. Практически доказанным и бесспорным в критической библеистике считается факт того, что апостол Иоанн не являлся автором четвёртого Евангелия. По уверению Деян 4:13, Пётр и Иоанн были “безграмотными идиотами” (ἀγράμματοί καὶ ἰδιῶται), несмотря на мнимые дары Пятидесятницы (схождение Духа, кстати, представлено в Деяниях в двух вариантах[9], что подразумевает наличие двух рукописных или устных источников). Они ничего не могли написать. А это значит появляется еще один таинственный претендент на лидерство в ранней церкви, не входивший в апостольский триумвират и вообще в иерархию двенадцати. Более того, четвёртое Евангелие вводит и принципиально иное богословие, которое, в отличие от синоптиков, представляет Иисуса воплощением Бога, по сущности тождественным Отцу. Для этого Евангелия характерны острая полемика с иудаизмом, причем с фундаментальным подрывом его важнейших основ, оскорбления в адрес еврейской нации, а также некоторые гностико-дуалистические положения, близкие к богословию Павла.

Тем не менее анализ четырёх Евангелий показывает, что все они так или иначе прошли стадию редактирования в иудеохристианских скрипториях в разное время. Епископ Дионисий Коринфский (II в.) говорил об “апостолах дьявола”, которые “постарались подделать и Писание Господне”[10]. Обработка и редакция Евангелий продолжалась и во II в., подтверждение чему находят в свидетельстве Цельса (ок. 170 г.), сохранённом и подтверждённом Оригеном:

“Есть между верующими некоторые такие, которые … трижды, четырежды, множество раз изменяют первоначальный текст Евангелия, переиначивают его до тех пор, пока не получат возможность увернуться от всех возражений”[11].

Что тут сказать? Работа, видно, шла полным ходом. Нас же пытаются уверить в том, что в Евангелиях не изменено ни одной буквы. Но это противоречит всем фактам.

Первые две главы Евангелия от Луки, изобилующие гебраизмами, являются вставными. Их стиль и язык отличаются от всего остального материала, как установлено лингвистами. Это подтверждает редакция Маркиона, в которой отсутствовали многие вставки иудейского содержания, в том числе главы 1-2.

На основании новозаветных текстов мы вправе выделить также “Евангелие Павла”.  По его словам, проповедуемое им Благовестие он “принял не от человека”, но был научен ему непосредственно “через откровение Иисуса Христа” (Гал 1:11-12). Павел возвещает своё собственное Евангелие “для необрезанных”, которое дано ему одному (1 Тим 1:11; Гал 2:2,7; Рим 6:12, 16:25; 1 Кор 4:15, 15:1; 2 Кор 11:4). Учёные заметили близость богословия Павла с богословием четвёртого Евангелия, что предполагает вероятную зависимость или влияние на Павла со стороны общины “возлюбленного ученика”. Обычно считается, что ко времени написания Послания к Галатам в обращении еще не было ни одного из тех Евангелий, которые теперь общепризнаны. Но кто за это может поручиться? Это не факт. Судя по содержащемуся в Послании намёку, Павел был знаком с неким текстом, который под названием “Евангелие” уже тогда распространялся из иерусалимского центра. Вполне возможно, Павел именно его считал “человеческим” (Гал 1:11), возвещающим “другого Иисуса” (2 Кор 11:4). И если его слова можно понять в том смысле, что он не принимал этот текст, считал его “иным благовестием” (2 Кор 11:4) и даже проклинал тех, кто его распространяет (Гал 1:8-9), то это, конечно, выглядит крайне скандально. Правда часто бывает “худой”, а ложь “красивой”.

*     *     *

В Евангелиях довольно чётко отражена локализация двух противоборствующих общин – иудействующих и антииудейских (“языческих”). Центром первых представлен Иерусалим, а центром вторых Галилея. Оба типа общин, надо полагать, возникают одновременно. Важная информация для таких выводов содержится в евангельских описаниях событий, последовавших сразу после воскресения Иисуса. Мк и Мф дают ясную картину того, что Иисус после своего восстания из мёртвых повелевает ученикам идти в Галилею, куда Он сам придёт раньше них (Мк 14:28/Мф 26:32). Они тотчас отправляются в Галилею “на гору, куда повелел им Иисус”, где встречаются с воскресшим и получают от Него последние наставления перед выходом на проповедь (Мф 28:16-20). Окончание Марка не сохранилось, но есть все основания полагать, что оно не слишком отличалось от того, что было написано по этому поводу в Мф. Согласно Мф и Мк, ученики идут в Галилею, а значит оттуда и начинают миссию среди “всех народов”. Примерно та же картина представлена в Ин 21 с той разницей, что апостолы возвращаются в Галилею не сразу, а по истечении некоторого времени (вероятно, нескольких дней)[12].

Но псевдо-Лука всё представляет иначе, отражая “иерусалимскую версию” событий. Он перемещает церковный центр из Галилеи в Иудею. Для этого он переделывает текст последних глав так, чтобы повеление идти в Галилею вовсе исчезло из Евангелия. Слова Ангела “Он предваряет вас в Галилее, как Он сказал вам” Лука искажает до неузнаваемости: “Вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее” (Лк 24:6). Эта редакция потребовалась для того, чтобы проповедь “во всех народах” начиналась не с Галилеи, а “с Иерусалима” (Лк 24:47), чего требовали ветхозаветные пророчества. Гора в Галилее превращается у псевдо-Луки в гору Елеонскую: предлагается альтернативная иудейская версия вознесения (Лк 24:50-51). Для иудействующих, видимо, было немыслимо признать какое-то иное развитие событий, минующее евреев, их столицу и Храм. Всё должно было завязаться именно вокруг Храма и Сиона, чем декларировалось определённое преемство христианства от иудаизма и подтверждался ряд ветхозаветных предсказаний (Ис 2:3, Мих 4:2, Иол 3:16). Но Мф, Мк и Ин такой сценарий полностью исключают. Когда богословы богословствуют нетрезво, они совершенно не в силах обойтись без спекуляций и выворачиваются так, что создают массу небылиц в желании соединить противоречия. По их мнению, апостолы сначала идут в Галилею, а потом все вместе возвращаются в Иерусалим. Но первый, кто должен был это показать, Лука, этого не сделал, несмотря на то что имел на руках Евангелия Матфея и Марка. По Луке апостолы в Галилею вообще не уходили, они так и остались в Иерусалиме дожидаться обетования свыше (Лк 24:49). В свою очередь, Мф, Мк и Ин ничего не слышали о возвращении в Иерусалим из Галилеи, потому что наставление идти на проповедь было получено именно в Галилее, которая и должна была стать основной базой апостольской миссии на начальном этапе. Очевидно, одна традиция исключает или, лучше сказать, по идеологическим соображениям игнорирует другую. В Ин 20:21-23 представлена к тому же и совсем иная версия получения апостолами даров Святого Духа – в менее торжественной обстановке, ранее Пятидесятницы, без схождения пламенных языков и чуда невнятного бормотания на “ангельских” языках. Но теологи и тут не нажимают на тормоза, придумывая два исполнения Духом, лишь бы не замечать полемику двух общин, двух идеологий. “Галилейская” версия в Ин исключает какое-либо возвращение в Иерусалим двенадцати апостолов, так как дары Духа уже получены, а значит “община четвёртого Евангелия” не признаёт достоверным фактом их участие в празднике Пятидесятницы в Иерусалиме, отмечаемом евреями в память дарования Торы на горе Синай (еврейский праздник Шавуот). Таким образом, только иерусалимский вариант опознаёт в схождении даров Святого Духа дарование евреям как бы новой Торы, т. е. “Нового” Завета с Израилем. Для галилейской же традиции, представленной в Ин, Завет Иисуса Христа альтернативен Ветхому Завету евреев, поэтому она исключает какую-либо связь упомянутого события с Шавуотом и Сионом.

*     *     *

Евангельский материал фиксирует борьбу за власть в церкви между апостолами, которая случилась, видимо, уже в первое десятилетие. Этот спор отражён в разных вариантах у синоптиков: Мф 20:20-28 = Мк 10:35:45 = Лк 22:24-27. Первоначальное чтение сохранил Марк. Из этой перикопы следует, что сыновья Зеведеевы, Иаков и Иоанн, претендовали на первенство среди учеников. Это, по моему мнению, тоже отражение исторической ситуации в церкви самых первых лет её существования. Из книги Деяний мы знаем, что Иерусалимскую кафедру поначалу возглавлял некто Иаков. Говорю “некто”, потому что не совсем понятно, кто именно скрывался за этой личностью, поскольку был известен не только Иаков, “брат Иоанна”, но и другой Иаков, “брат Господа”, которого именовали также “Праведным” (цадиком). Деян 12:1 сообщают, что царь Ирод Агриппа I инициировал гонения на Иерусалимскую церковь, в результате чего Иаков Зеведеев был убит мечом ок. 41 г. н. э. Однако, если опираться на свидетельство Мф 20:22-23 = Мк 10:38-40, то из него становится понятно, что вместе с этим Иаковом был также умерщвлён и его брат Иоанн. Мученическая кончина обоих здесь зафиксирована довольно прозрачно, и евангельские показания не стоит игнорировать. Иисус говорит Иакову и Иоанну, что они смогут испить ту же “чашу” и креститься тем же “крещением”, которые предстоят и Ему, но сесть по правую или левую сторону от Него будет дано тому, “кому уготовано”. Здесь без сомнения подразумевается Пётр, который должен по их смерти, как считали последователи “первоверховного апостола”, возглавить церковь. Скрытое указание на это было вложено в уста Иисуса “петристами”, которые стремились дискредитировать Иакова и Иоанна и выдвинуть на первую позицию Петра.

М.-Э. Буамар, Б. Мецгер, Э. Шварц и др. учёные библеисты провели исследование и на основании ранних исторических источников (прежде всего, Папия Иерапольского) и древних мартирологов сделали вывод о том, что Иоанн действительно был казнён одновременно с Иаковом[13]. В настоящее время в библейской критике это считается твёрдо установленным фактом. Но ввиду создания впоследствии обширного апокрифического историко-беллетристического пласта, связанного с именем апостола Иоанна Богослова и включённого церковью в “священное предание”, эту информацию пришлось изъять из церковных анналов. Подлинный текст Деян 12:2 “и убил Иакова и Иоанна мечом” с большой вероятностью был переделан на “и убил Иакова, брата Иоанна, мечом”.

Кроме Иакова на те же прерогативы первенства, видимо, претендовал и Иоанн. Во всяком случае, не случайно, начиная с конца II в., его стали отождествлять с “возлюбленным учеником” четвёртого Евангелия. Обратим внимание на то, в каком порядке расставлены имена в апостольском триумвирате: в Мф и Мк всегда такой порядок: Пётр–Иаков–Иоанн. Но Лука меняет местами последних двух: Пётр–Иоанн–Иаков. Видимо, он располагал списком (позже изменённым) в другой последовательности, где первоначально на первом месте стоял именно Иоанн.

Эфесское предание, со ссылкой на Поликрата, приписывает апостолу Иоанну левитское происхождение и ношение некой “золотой дщицы” (греч. πέταλον)[14], что, по-видимому, является аналогом такого же “петалона” с начертанием тетраграммы Яхве, который носил Ааарон на челе (Исх 28:36-38). Сведения, надо сказать, очень неправдоподобные. Вряд ли безграмотный галилейский рыбак мог иметь такой высокий ранг в иудейской иерархии, если только не предположить, что этот “петалон” был каким-то образом украден из Иерусалимского Храма Иаковом, о котором мы далее узнаем не менее фантастичные данные – что он в результате заговора и переворота якобы стал иудейским первосвященником. Или, может быть, была сделана копия этого предмета? Но для чего, если нет смысла в ношении “петалона” вне Храма? В данном случае гораздо более интересно понять, кто и зачем внедрял в официальную церковную историю такого рода мистификации. Ведь многие поколения христиан верили и продолжают верить в эту ложь, созданную иудействующими фальшивомонетчиками. Спрашивается, можно ли после такого серьёзно относиться к сборнику побасенок и сплетен, собранных одним из самых просвещённых людей тогдашней Римской империи Евсевием Кесарийским в его “Церковной истории”? На мой взгляд, к своим информаторам Евсевий должен был относиться всё-таки более критически.

Так или иначе, возникновение упоминаний о триумвирате в стандартных Евангелиях связано только с тем периодом, когда Пётр сделался главой церкви, так как он всегда возглавляет список в “канонических” версиях. Однако, судя по всему, своё первенствующее положения он приобрёл где-то за пределами Иудеи. Его возвышение, возможно, непосредственно связано с гибелью Иакова и Иоанна во время гонений от иудеев ок. 41 г. н. э. и поддержано его последователями.

Иаков в книге Деяний упоминается и в дальнейшем как находящийся там же, в Иерусалиме, вместе с пресвитерами и братьями, но без конкретного указания, какой именно Иаков имеется ввиду (12:17, 15:13, 21:18). Пётр, чудесным образом избежав казни и выйдя из темницы, просит уведомить об этом Иакова (12:17), как будто тот не был только что обезглавлен. Фальшивость эпизода видна из параллели Деян 5:17-25, где сообщается о том же чудесном избавлении из темницы, но не одного Петра, а “апостолов” (собирательный, традиционный для Деяний детерминатив, указывающий исключительно на триумвират). Очередной раз потребовалось выделить Петра и возвысить его на фоне других учеников, прежде всего – Иакова и Иоанна, в чём видна рука редактора из “круга Петра”, сторонника примата Петра. Обычно считается, что Иаков(2) являлся “братом Господа”, и его следует отличать от Иакова(1) “Зеведеева”. Но автор Деяний почему-то не делает между ними никакого различия и не поясняет, откуда появился дубликат. Для историка (а именно так представляют Луку) такая оплошность недопустима. Он также ничего не сообщает и о том, что Иаков Зеведеев был когда-либо поставлен главой Иерусалимской общины или что его следует идентифицировать или различать с братом Иисуса. Дополнительную информацию мы узнаём только из посторонних источников – прежде всего из Церковной истории Евсевия Кесарийского и Иудейских древностей Иосифа Флавия[15]. Интересно, что Флавий сообщает и о казни Иакова(2), “брата Иисуса, называемого Христом”, которая случилась при прокураторе Альбине, т. е. ок. 61 г. н. э. Приводя этот отрывок и ссылаясь на другие источники, Евсевий считает, что этих двух Иаковов следует различать и что их убийство расходилось по времени[16]. Евсевий утверждает, что Иаков, брат Господа,

“которому в древности дано было прозвище “Праведный” за его исключительную добродетель, первый, как рассказывают, получил епископский престол в Иерусалимской церкви”.

Это назначение произошло сразу после того, как был побит камнями дьякон Стефан[17].

Однако, если Ирод Агриппа I казнил Иакова(1), брата Иоанна, в 41 г., то по логике именно этот сын Зеведеев должен был в то время возглавлять Иерусалимскую церковь. Это логично, потому что он являлся членом апостольского триумвирата синоптических Евангелий. Иначе расправа над Иаковом(1) Зеведеевым и в то же время отсутствие среди осуждённых и гонимых Иакова(2), брата Иисуса, плохо объяснимы.

История с двумя Иаковами наводит на нехорошие подозрения в подтасовке. По-видимому, кому-то понадобилось, чтобы имя Иакова фигурировало на протяжении всей истории Деяний в качестве постоянно действующего лидера Иерусалимской церкви. Даже его убийство в Деян 12:1 не помешало ему занимать свою руководящую должность и дальше. Очевидно, одно убийство Иакова в Деяниях служит параллелью к другому, о котором сообщает Иосиф Флавий. Впрочем, некоторые учёные вообще не признают это место у Флавия подлинным, считая, что весь эпизод с Иаковом сочинён иудеохристианами. Другие, в целом признавая подлинность рассказа, полагают христианской вставкой лишь слова об Иисусе Христе[18].

Всё, что мы можем сказать на этот счёт, это то, что фигура Иакова покрыта ореолом тайны и за ней скрывается определённая религиозная группировка, сведения о который постарались вычистить из “священных” текстов. Остались только следы её влияния и важного положения в Иерусалимской общине – настолько важного, что даже Пётр на её фоне оставался в тени и был вынужден выполнять данные “яковитами” установки (Гал 2:12). И очевидно, что на начальном этапе Пётр не играл в ней главенствующей роли, каковая ему якобы была прямиком предписана Иисусом еще при своей жизни. А ведь если бы вставка Мф 16:17-19 о примате Петра являлась подлинной, то не Иаков, а именно Пётр должен был возглавить Иерусалимскую общину с самого её основания. Ибо на тот момент именно Иерусалимская церковь являлась alma mater для всех других церквей. Как же вышло, что не Пётр, а Иаков руководил ею? Видимо, ситуация поначалу была совсем иной, и у всех этих событий имеется “второе дно”.

Иаков, “брат Господа”, а вместе с ним и сведения о нём книги Деяний вызывают большие сомнения в историчности еще и потому, что имя Иаков являлось символом Израиля. Библейский Иаков был отцом двенадцати сыновей – основателей колен, которые по замыслу Евангелия должны судить двенадцать апостолов (Мф 19:28/Лк 22:30). Его было необходимо клонировать в каких-то ритуально-магических целях, поэтому после убийства Иакова, он всё равно бессменно остаётся на своём почётном месте будто “вечный жид Агасфер”. Подобно одноимённому библейскому патриарху он возглавляет двенадцать “сыновей” – апостолов.

Весьма настораживает тот факт, что ранее другие Иаков и Шимон являлись сыновьями известного еврейского террориста Иуды из Гамалы (Гавлонита), продолжившими его дело[19]. Эти Иаков и Шимон встали у руля созданного их отцом Иудой движения “зелотов” как раз в то самое время, когда в Иерусалиме функционировал апостольский триумвират. И эти же имена подозрительно перекочёвывают на страницы Евангелий в семью Иисуса, становясь Его якобы “братьями” (Мф 13:55/Мк 6:3). Почти не удивляет, что еще одним “братом” Иисуса называется Иуда, символизирующий, видимо, того самого Иуду Гавлонита. Четвёртый “брат”, Иосия (Ἰωσῆς), – это, судя по всему, сам Иисус, который попал в список своих собственных братьев по недоразумению или из-за прямой фальсификации Мк 15:40/Мф 27:56[20].

Иуда из Гамалы и его сыновья	Братья Иисуса (Мф. 13:55)
Иуда Гавлонит	Иуда (= Иуда Иаковлев, брат Иакова Праведного?)
Шимон	Шимон (=Шимон Зелот?)
Иаков	Иаков
Менахем	— (=ссылка на него в Деян 13:1?)
—	Иосий (=Иисус?)

Более того, Иаков и Шимон были распяты на крестах при императоре Тиберии в те же самые годы, когда Иакова, “брата Господа”, главу Иерусалимской церкви, побили камнями в Иерусалиме[21]. Создаётся впечатление, что иудействующие сочинители фальшивого псевдоисторического романа под названием “Деяния святых апостолов” брали всем известные и готовые героические образы и внедряли их в новом формате в свой масштабный фальсификат с целью зомбирования иудейских и языческих масс очередным мессианским учением. Представители Тюбингенской школы были много раз правы, когда определили книгу Деяний как сочинение чисто “богословское по характеру и дающее искажённую картину начального этапа христианства”[22].

Избрание на иерусалимскую кафедру кого-то вне рамок иерархии двенадцати, а тем более вне апостольского триумвирата, выглядит уж очень сомнительным. Разве что не предположить, что сие избрание случилось вне компетенции апостолов – в то время, когда все они покинули Иерусалим. Из какого тёмного подземелья иудеи извлекли на свет этого “брата Господня”, не ясно. Ведь братья Иисуса не верили в Него (Ин 7:5). Нужно помнить, что Иисус говорил своим братьям, что мир их “не может ненавидеть” (Ин 7:7), а это в свете Его учения выглядело как весьма тяжкое обвинение. Очевидно, община четвёртого Евангелия отражает на его страницах свой конфликт с Иаковом в первые десятилетия, стремясь скрыто дискредитировать его. Вероятно, та же ситуация отражена и в Марке, хотя и без акцентирования именно на братьях: родственники Иисуса не верили и хулили его, считая сумасшедшим (Мк 3:21), бесчестили (Мк 6:4). Когда они пришли в очередной раз донимать Его, Он от них публично отрёкся (Мк 3:33-35). Лука тоже сохраняет аутентичное чтение там, где Иисус говорит о ненависти к родственникам, включая братьев и сестёр (Лк 14:26, ср. Лк 12:51-53, 21:16), что косвенно свидетельствует о ненормальных отношениях в Его собственной семье или о том, что Он сам испытал в своей жизни. Итак, ранние тексты Евангелий фиксируют конфронтацию с общиной Иакова со стороны тех, кого мы условно называем “эллинистическими христианами”.

В этой связи весьма ожидаемым и закономерным выглядит приведённое у Евсевия свидетельство Секста Юлия Африкана о неких “деспосинах”, которые “разбрелись” по Галилее и выдавали себя за родственников Иисуса. Они распространяли разнообразные сведения “то ли для прославления самих себя, то ли ради поучения”, и будто бы составили мессианское родословие Иисуса на основании книг Паралипоменон[23]. Если эти “деспосины” не располагали реальными генеалогиями Иисуса, то, безусловно, для сочинения своих фальшивок им потребовались книги Паралипоменон. Не из среды ли этих самозванцев появился Иаков, называемый “братом Господним”? Если “деспосины” развили такую бурную деятельность в Галилее, то тогда можно объяснить негативную реакцию на них первого Евангелия от Марка (условно – “общины Марка”).

Не будем забывать, что вместе с Иисусом Христом, который назывался “Сыном Божьим” был осуждён еще некто Иисус Варавва (что в переводе значит “сын Отца”). Фактически – два человека с одинаковыми именем и титулованием. Оба в глазах иудеев являлись мятежниками и претендовали на роль Мессии. В поздних рукописях Евангелий имя Иисус вычеркнули, оставив просто Варавва (см. Мф 27:16-17 по ранним спискам). Не родственники ли этого Иисуса Вараввы впоследствии были приняты за родственников и братьев Иисуса Христа?

Чем же могла быть вызвана активизация “братьев” Иисуса и резкая перемена их взгляда на своего “вышедшего из себя” члена семьи? Несомненно – это та слава, которую Иисус стяжал в послепасхальный период. Родственники Иисуса, конечно, не были обделены должным вниманием и высочайшим почтением, которые им по праву полагались от верных адептов Учителя, решивших продолжить Его дело. На этой-то волне и могли появиться мнимые “деспосины”, желавшие “погреть руки” на чужой славе. Для всевозможных аферистов подвернулась прекрасная возможность сделать “гешефт” и принять на себя “новые роли”. Например, титул “брат Иисуса” наилучшим образом смог бы обосновать право сделаться преемником и наследником Мессии, даже возглавить всю общину и распоряжаться её доходами. Этим можно объяснить внезапное появление на страницах книги Деяний такого персонажа, как Иаков Праведный, тогда как ранее о его преданности учению ничего не было слышно.

Этот Иаков(2) вроде бы назван среди братьев и учеников, находившихся в Иерусалиме сразу после вознесения (Деян 1:14). Но ни о какой его важной роли нигде не сообщается. В число двенадцати он не входил. На основании Ипполита и Иеронима, его пытались отождествить с апостолом Иаковом Алфеевым, а Алфея с Клеопой, но это неосновательно (в Деян 1:13-14 это явно разные лица)[24]. И вот, после смерти Иакова(1), неожиданно, как бы из мёртвых, восстаёт его двойник – Иаков(2), “брат Господень”, на которого делает ставку иудействующая партия. Не её ли протеже был этот Иаков?

Не очень понятно, почему Павел упоминает его среди апостолов в своё первое посещение Иерусалима (Гал 1:19). Очень похоже на то, что в этом месте к имени Иакова была сделана дописка “брата Господня”, которая в первоначальном тексте скорее всего отсутствовала, так как в Гал 2:9 тот же Иаков назван уже без этой атрибуции, хотя она была бы именно здесь уместной (в связи с мученической кончиной Иакова, брата Иоанна). Кроме того, Павел в 1 Кор 15:7 пишет о происшедшем явлении воскресшего Христа Иакову (какому именно – не уточняется). Однако стих 15:7 является очевидным дублем стиха 15:5 – “явился Кифе, потом двенадцати”/”явился Иакову, потом всем апостолам”. Поэтому А. Гарнак полагал, что данное место есть интерполяция, соединяющая два альтернативных предания о явлениях Христа и отражает рост влияния Иакова в общине после ухода Петра из Иерусалима[25]. Формулировка обоих стихов идентична, подменено лишь имя.

Впоследствии предание развили, создав рассказ о том, как Иаков будто бы

“поклялся, что не будет вкушать хлеба, пока не увидит воскресшего Господа. Тогда Господь явился ему, принес хлеб, благословил его, преломил и подал Иакову со словами: «Мой брат, съешь свой хлеб, так как Сын Человеческий восстал от спящих»” (Евангелие евреев)[26].

В действительности иудействующие последователи Иакова приписали ему то, что сказал Иисус на Тайной вечере о своём обете воздержания от вина и хлеба до тех пор, пока он сам не достигнет Божьего царства (Лк 22:16-18).

Нужно чётко понимать, что те, кого Павел называл “почитаемыми столпами”, должны быть соотносимы с триумвиратом “Пётр–Иаков–Иоанн” синоптиков. Если событие Гал 2:1-10 касается иерусалимского совещания, то это значит, что Иаков(2) Праведный должен быть тождествен Иакову(1), брату Иоанна, – не иначе.

Кем же был Иаков Праведный в действительности? Знаменитый бретонский философ Э. Ренан находил эту личность отвратительной:

“То, что мы знаем об этом Иакове, – писал он, – даёт нам образ человека, до того не похожего на Иисуса, что не хочется верить, чтобы эти двое людей были рождены одной матерью. Насколько Иисус был истинным основателем христианства, настолько же Иаков был самым опасным врагом Его: его узкий ум чуть не погубил всё дело”[27].

Егезипп сообщает кажущиеся и вовсе фантастичными данные, по которым можно сделать вывод, что этот Иаков Праведный являлся ни много ни мало первосвященником Иерусалимского Храма, поскольку “ему одному было дозволено входить в Святая святых”; его прозвищем было “Овлий”, что значит “ограда народа (иудейского)”[28]. Р. Айзенман и Э. Ноде выдвинули гипотезу, согласно которой Иаков тождествен “Учителю праведности” кумранских свитков, который узурпировал власть первосвященника и был за это казнён[29]. У Епифания содержатся также очень неясные слова о том, что эбиониты

“какими-то степенями и руководствами для себя полагают именно степени Иакова как служащего руководителем в восстании на Храм, на жертвы и на огонь на жертвеннике”[30].

Что имелось ввиду под восстанием на Храм и жертвы?

Я обратил внимание на заключительные слова Флавия в отрывке касательно казни Иакова(2), где он пишет, что царь Агриппа лишил за это саддукея Ханана II первосвященства “и поставил на его место Иисуса, сына Дамнея”[31]. А не этого ли Иисуса бен-Дамнея братом был Иаков(2)? В таком случае в оригинале отсутствовали слова “называемого Христом”, вставленные христианскими редакторами позже, а говорилось лишь о том, что Иаков был “братом Иисуса” без конкретной атрибуции. Следовательно, если Иаков(2) был братом Иисуса бен-Дамнея[32], последнего вполне могли перепутать с Иисусом Христом и выдать за его брата. Это согласуется с приведёнными Егезиппом сведениями о том, что Иаков(2) был первосвященником[33]. Фигура Иакова, очевидно, была какой-то очень важной для иудейских ортодоксов, потому что, по словам Флавия, этим убийством были возмущены “все усерднейшие и лучшие законоведы”, которые в результате добились смещения Ханана II.

Так что данные о том, что в те годы существовал некий узурпатор Иаков, который на какое-то время сделался реальным первосвященником и возглавил Синедрион, пока не был свергнут и побит камнями по проискам Ханана II, получают вполне осязаемые черты вероятности. Конечно, он не имел отношения к “Учителю праведности” кумранских свитков, несмотря на некоторое сходство (история часто имеет тенденцию повторяться). В таком случае события приобретают самый неожиданный поворот, потому что станет ясно, что именно этого первосвященника и выдавали за “брата Иисуса Христа”, считая его одновременно главой иудеохристианской общины. По происхождению он, конечно, должен был иметь левитское родословие и ааронидское преемство. А, как мы знаем, родство семьи Иисуса с ааронидским священством действительно подчёркивается через Марию в Лк 1:5,36 (это те самые поддельные главы 1-2)[34]. Такая версия, привнесённая в Евангелие позже, отражает ожидания кумранитами прихода “Мессии Аарона” (т. н. “священнического Мессии”).

Впрочем, историческое зерно во всей этой мешанине, подлогах и мистификациях искать, на мой взгляд, просто бессмысленно. Научное значение имеет только поиск определённой символики, которая могла внедряться в новозаветные тексты представителями того или иного иудейского толка. В свете этого объяснением титула “брат Господа” можно считать воззрение на Иакова как на “ааронидского” двойника Иисуса Христа – взгляд, который мог созреть только в близких к ессеям кругах.

Выделение в апостольской иерархии главенствующего триумвирата “Пётр–Иаков–Иоанн”, по-видимому, имело всё-таки позднее происхождение. После воскресения Христа они, вероятно, стали претендовать в среде учеников на роль хранителей особых откровений, сообщённых им Иисусом наедине, другим апостолам ранее неизвестных (Мк 9:2-9/Мф 17:1-10/Лк 9:28-36; Мк 13:3-4, ср. Мк 5:37, 14:33 и др.). Данная традиция триумвирата вовсе отсутствует в четвёртом Евангелии. Это, судя по всему, связано с тем, что Иаков, Иоанн и Пётр являлись именно теми учениками, которые то ли действительно остались в Иерусалиме, то ли вернулись в Иерусалим из Галилеи после того, как Иисус покинул их. Так или иначе, они отделились от других учеников и старались не вспоминать тот период, когда воскресший Иисус укреплял их дух и веру в Галилее. Вместо этого, по словам Д. Штрауса, они

“представляли дело так, будто столицу никогда не покидала центральная община, будто 11 апостолов всё время оставались вместе в Иерусалиме… Так именно и говорили впоследствии в Иерусалиме, и так это дело представлено автором третьего Евангелия, который галилейские предания первого Евангелия дополнил главным образом иудейскими и иерусалимскими сказаниями”[35].

Но лучше всё же сказать не дополнил, а ввёл вместо них другие, иудейско-иерусалимского происхождения.

Не отсюда ли и проистекают начала двух традиций – “галилейской” и “иерусалимской”, которые одновременно получили отражение в Новом Завете? Вторая традиция возникла, как считает тот же Штраус, “в угоду Иерусалиму” и в результате того, что “первичная фактическая основа” галилейского предания была “искалечена”[36].

Очевидно, что создание христианского центра в Иудее было связано только с теми апостолами, которые иудействовали. Упомянутая тройка иудеохристианского “народного комиссариата внутренних (церковных) дел” решила сразу захватить власть, она и заложила основы иудеохристианства. Именно над ними скорее всего подшучивал Павел, называя их “столпами” (Гал 2:9), “считающими себя особенными” (κατ᾽ ἰδίαν δὲ τοῖς δοκοῦσιν – Гал 2:2[37]), “выставляющими самих себя” и “себя в себе мерящими” (2 Кор 10:12, явно в контексте 11:5), “сверхвысочайшими апостолами” (ὑπερλίαν ἀποστόλων – 2 Кор 11:5,) а также подчёркивал, что для него не имеют никакого значения “те, кто возомнили о себе быть чем-то, каковыми бы они ни были когда-то”, намекая всё на тех же мнимых авторитетов (Гал 2:6). Он считал, что таковые как бы варятся в собственном соку и неразумно сравнивают себя в своём узком кругу, в то время как им надо было бы сопоставить свою работу с трудами Павла, и тогда они окажутся в явно проигрышном положении перед ним (2 Кор 10:12, 11:21-23)[38].

В книге Деяний действительно нет никаких сведений о деятельности в Иерусалиме иных апостолов, кроме этих Иакова, Иоанна и Петра. Во всяком случае, по имени они не называются (не считая 1:13, касающегося самых первых дней – этой фальшивой вставки, противоречащей галилейской традиции Матфея и Марка). В 8:1 говорится о том, что в результате

“великого гонения на церковь в Иерусалиме, все, кроме апостолов, рассеялись по местам Иудеи и Самарии”.

Я думаю, что под “апостолами” в данном случае имеется ввиду этот самый триумвират, а не вся целиком коллегия двенадцати. Или же чтение необходимо исправить на “все апостолы рассеялись”. Среди “рассеявшихся” упомянут Филипп, по контексту он как раз ушёл из Иерусалима именно в результате сих гонений (8:4-5). Но Филипп не был апостолом из двенадцати (хотя иногда ему приписывают это), а одним из семи дьяконов. Это хорошо видно из указания на Кесарию (8:40=21:8)[39]. В дальнейшем нет никаких признаков того, что в Иерусалиме на постоянной основе оставался кто-то из числа двенадцати, кроме бессменного “генсека” Иакова, которому не страшно даже отрубание головы – фигуры, судя по всему, полумифической. Ведь шла борьба за “апостольское преемство”, а для его обоснования требовалось громкое имя. Титул “брат Господа” мог для иудействующих подходить лучше всего, когда невозможно было вести речь о преемстве от реальных апостолов.

В Деян 21:8 вместе с Иаковом упомянуты некие “пресвитеры”, т. е. старцы, тоже без имён. Подобная формулировка “апостолы и пресвитеры” имеется и в 15:2,4,22,23. Т. н. “апостольский собор” в Иерусалиме, собравшийся по поводу спорного вопроса о соблюдении обрезания и других обрядов по Закону Моисееву, тоже не называет по именам никого из апостолов, кроме Петра и Иакова (Иоанн уже отсутствует и вообще нигде больше не упоминается после описания казни Иакова). Интересно, что на этом т. н. “апостольском”, а лучше сказать “разбойничьем” соборе, участвовали “уверовавшие из фарисейской ереси” (15:5). Они-то и “мутили воду” повсюду и проповедовали среди обращённых язычников обрезание, пока не встретили жесткое сопротивление Павла (15:1-2). Если эти “уверовавшие фарисеи” были допущены к обсуждениям в столь важном законодательном органе, то это значит, что они играли какую-то существенную роль в Иерусалимской церкви. Можно предположить, что это была внедрённая Синедрионом агентура (“вкравшиеся лжебратья”, по выражению Павла – Гал 2:4), однако в данном случае справедливо сказать, что спрос породил предложение, и всю ответственность за это стоило бы возложить именно на упомянутый самозванный триумвират. Речь Петра на этом “соборе” сразу начинается с неправды:

“Вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали” (15:7).

Даже чисто хронологически здесь видна нестыковка, так как Пётр с самого начала открыл проповедь именно среди иудеев в Иерусалиме, а к язычникам относился как к чему-то “скверному и нечистому” (10:14) еще до призвания Павла на служение благовестия “для необрезанных” (Деян 9:15, Гал 2:7). Пётр никак не мог быть избран “с первых дней” для проповеди язычникам! Однако данное противоречие легко разрешить, если в 15:7 вместо “Пётр” подставить “Павел”. В таком случае речь на апостольском соборе будет прекрасно вписываться в учение и жизнь именно Павла, но никак не Петра. Американский специалист в области новозаветных исследований Р. Браун подметил, что проповедь Павла в синагоге (13:16-41) “мало чем отличается от проповедей, ранее произнесённых Петром”[40]. Т. е. приписывание Петру того, что говорил Павел, в книге Деяний носит системный характер.

Сторонники историко-критического подхода, впрочем, считают, что участие Павла в этом иерусалимском совещании всё же сомнительно, несмотря на вроде бы чёткое указание на это в тексте Деяний. По-видимому, он не присутствовал при принятии решений, а “если бы присутствовал, не одобрил бы сформулированных там условий”[41]. Из сообщения Деян 21:25 следует, что с постановлениями “собора” Павла ознакомили лишь незадолго до его ареста. Что касается сведений в Гал 2:1-10, то некоторые учёные полагают, что они относятся к событию Деян 11:29-30 (впервые замечено Иоанном Златоустом) и никак не связаны с совещанием. Другие считают, что декрет, описанный в Деяниях, не был принят на соборе, а происходил из диаспоры. Поэтому Павел о нём вообще не упоминает[42]. Некоторые хронологические несоответствия тоже заставляют задуматься. В Деян Павел три раза посещает Иерусалим (9:26, 11:30, 15:2), тогда как сам он пишет только о двух за тот же период (Гал 1:16 и сл.). Судя по Гал 2:9, во время пребывания Павла в Иерусалиме, Иаков и Иоанн еще были живы. Следовательно, данный эпизод должен относиться к более раннему сроку, нежели тот, который можно вывести из хронологического указания в Гал 2:1. Но это очередной раз понизит наше доверие к сведениям книги Деяний, поскольку в неё кем-то вносились исправления (а может быть этим погрешал и сам псевдо-Лука, подделывая документы уже при самом составлении своего сочинения). В этой связи нужно принять во внимание сообщение Епифания об иудеохристианской секте эбионитов. По его словам, эбиониты

“Деяниями апостолов называют другие, в которых, вложив в них многое исполненное нечестия, имеют сильное оружие против истины”[43].

Значит существовала альтернативная редакция книги Деяний. Работа над созданием ранней христианской истории была процессом творческим, когда подлоги оправдывались “благими намерениями”.

> В ОГЛАВЛЕНИЕ <

Перейти к продолжению>>>

---

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Впрочем, известный иудейский повстанец начала I в. Иуда тоже получил на страницах разнообразных справочников имя “галилеянин”, но это нужно считать ошибкой, так как никто из иудеев его так не мог именовать. Иосиф Флавий называл его “Иудой Галилеянином”, но в реальности этот Иуда, по свидетельству самого историографа, происходил из Гамалы, т. е. был Гавлонитом (область Гавлонитида). Иудейские повстанцы вообще не жили среди галилеян, а скрывались в горах и пещерах Заиорданья, в т. ч. и в Гавлонитиде (см. Иосиф Флавий. Иуд. Древн. XX. 6,1; ср. с XIV.15,4-5). Во время иудейской войны зелоты превратили её в один из центров сопротивления. Захват Иудой Сепфориса, столицы Галилеи, осуществлялся без поддержки галилеян исключительно бандой еврейских головорезов-нелегалов, которая к тому же по пути грабила и местное галилейское население (там же. XVII.10,5). Так что поднятие целого восстания в Галилее это уж слишком громко сказано. Никакого восстания в Галилее не было, и коренные галилеяне в нём не участвовали. Набег на галилеян историки превратили в иудейское восстание самих галилеян. Также Иуда не создавал в Галилее никакой “философской школы”, все приверженцы этой школы находились не в Галилее, а в Иудее, куда разбойники постоянно делали свои вылазки и где вели идеологическую обработку еврейского населения. Тем не менее даже гавлониты не были чистыми иудеями, так что если этого Иуду называли “гавлонитом”, то это тоже служит указанием на его определённые, не совсем иудейские корни. Галилеяне, разумеется, отстояли от иудеев еще дальше в этническом плане.

[2] См.: Покорны П., Геккель У. Введение в Новый Завет. М. 2012, стр. 692-695.

[3] Левий выступил против Петра в диспуте с Марией Магдалиной. См.: Евангелие от Марии Магдалины, 18.

[4] См.: Евсевий Кесарийский. Церковная история. III, 39.16.

[5] См.: Гатри Д. Введение в Новый Завет. СПб. 1996, стр. 22-24.

[6] Епифаний Кипрский. Панарион. XXX. Против эбионитов, 3, 18.

[7] Там же, 23.

[8] 16:10-17, 20:5-15, 21:1-8, 27:1-28:16. Наличие данного источника вовсе не обязывает отождествлять его автора с автором всей книги Деяний.

[9] Второй вариант представлен в Деян 4:31.

[10] Цит. по: Евсевий Кесарийский. Указ. соч. IV, 23.12.

[11] Ориген. Против Цельса. II, 27.

[12] В апокрифическом Евангелии от Петра говорится, что ученики отправились в Галилею сразу после последнего дня опресноков (Евангелие от Петра, 14.58). Эта версия подразумевает, что первое явление Иисуса Петру и другим ученикам произошло именно в Галилее.

[13] См.: Левинская И. Деяния апостолов. Главы 9-28. Историко-филологический комментарий. СПб. 2008, стр. 168-169. Климент Александрийский передаёт историю о том, что Иаков был обезглавлен одновременно с другим человеком (Евсевий. Указ. соч. II, 9.1-3.), которым, по всей видимости, заменили апостола Иоанна.

[14] Евсевий Кесарийский. Указ. соч. III, 31.3; V, 24.3.

[15] Иосиф Флавий. Иудейские древности. XX, 9.1.

[16] Евсевий Кесарийский. Указ. соч. III, 5.1-2.

[17] Там же. II, 2.1-3.

[18] См.: Деревенский Б. Указ. соч. СПб. 1999, стр. 110.

[19] Православная энциклопедия/Зилоты.

[20]  В Мк 15:40/Мф 27:56 Иаков упомянут как сын Марии “Иаков Меньший”, а другим её сыном назван Иосий. Непонятно, однако, почему, если братьев было четверо (как по Мф 13:55), упомянуты только двое в качестве сыновей Марии. И главное, почему не сказано прямо, что эта Мария – “мать Иисуса”? Невозможно придумать ни одной серьёзной отговорки, которая могла бы послужить причиной к тому, чтобы евангелисты умолчали об этом, разве что попробовать подставить вместо Иосии (Иоше) имя Иисус (Иешу). В таком случае чтение приобретает более осмысленный вид: “и Мария, мать Иакова младшего, и Иисуса”. Данная эмендация хорошо обосновала бы моё предположение, что под Иосией, братом Иисуса, разумелся сам Иисус, а заодно поставила бы под сомнение достоверность всей этой саги о “братьях”. Ранние рукописи Мк и Мф вместо Иосии дают чтение Иосиф/Иосет.

[21] Иосиф Флавий. Иудейские древности. XX, 5.2.

[22] См.: Левинская И. Деяния апостолов. Главы I-VIII. М. 1999, стр. 43.

[23] Евсевий Кесарийский. Указ. соч. I, 7.11-15.

[24] Wiki/James, brother of Jesus.

[25] См.: Православная энциклопедия/Иаков.

[26] Hieron. De vir. illustr. 2. “Предание к сему прибавляет, что в продолжение страстей Христовых св. апостол Иаков скрывался в одной пещере, в долине Иосафатовой, дав обет не вкушать пищи до тех пор, пока Господь не воскреснет из мёртвых, и что Господь по Воскресении Своём удостоил его Своего особенного явления в сей самой пещере”. – Краткое житие апостола Иакова, брата Господня по плоти, первого епископа Иерусалимского.

[27] Ренан Э. Апостолы. Глава III. Возвращение апостолов в Иерусалим. – Конец периода явлений.

[28] Евсевий Кесарийский. Указ. соч. II, 23.4-17. Вероятно, ΩΒΛΙΑΣ может быть искажением от имени ΩΒΔΙΑΣ (Обдия, евр. Обадияху; синод. Авдий).

[29] См.: Православная энциклопедия/Иаков.

[30] Епифаний Кипрский. Панарион. XXX. Против эбионитов, 16.

[31] Иосиф Флавий. Иудейские древности. XX, 9(1).203.

[32] Впрочем, чуть ниже Флавий говорит, что первосвященство после Иисуса бен-Дамнея наследовал еще один Иисус бен-Гамалиил.

[33] Флавий, однако, не говорит, что Иаков, сын Иисуса, был первосвященником. Но Флавий также не указывают и самой причины, почему Иакова побили камнями.

[34] Послание к евреям, напротив, данную связь Иисуса как “вечного первосвященника” с ааронидским священством отрицает на основе уподобления Мелхиседеку, который не имел Ааронова преемства и любого иного родословия от иудеев, что само по себе очень знаменательно (в этой связи Евр 7:14 нелогично и противоречит концепции Послания).

[35] Штраус Д. Жизнь Иисуса. М. 1992, стр. 259.

[36] Там же.

[37] В синодальном переводе исказили на “особо знаменитейшим”. Что касается термина κατ᾽ ἰδίαν, то вряд ли тут намёк на фарисеев (т. к. parušim значит “отделённые”), иначе придётся признать, что Павел отчитывался о своей миссии среди язычников перед фарисеями, а не перед апостолами. Скорее, фарисеи имеются ввиду далее в стихе 4, где они названы “вкравшимися лжебратьями”.

[38] Безусловно, эти отрывки касаются именно полемики с апостолами (триумвиратом), поскольку в сопоставлении Павлом себя с кем-то иным по контексту просто не имеет смысла.

[39] Однако в Церковной истории Евсевия, который даёт ссылку на Поликрата, Филипп ошибочно назван “одним из двенадцати” (V, 24.2), хотя в другом месте (III, 31.1-5) он отождествляется именно с дьяконом Филиппом.

[40] Браун Р. Введение в Новый Завет. Т. 1. М. 2007, стр. 336.

[41] Покорны П., Геккель У. Указ. соч., стр. 182.

[42] См.: Левинская И. Деяния апостолов. Главы 9-28, стр. 12,13,252.

[43] Епифаний Кипрский. Панарион. XXX. Против эбионитов, 16.

На фото: Мученичество Иакова. Мозаика XIII в.